О том, как же это работает
Как я уже говорил, ни малейшего понятия относительно сути моей работы у меня не было. Нужно проводить какие-то инструктажи, это да. Но какие? В первый день ко мне подошел начальник и сказал, чтобы я занес в журналы вводного, противопожарного и инструктажей на рабочем месте всех работников, прием на работу которых пропустили предыдущие специалисты. Примерно 40 человек за полгода. Я старательно вписал все фамилии, должности и даты рождения, собрал подписи и осознал, что работы больше нет. Совсем.
По наследству мне достался огромный шкаф, заполненный какими-то бессмысленными для меня бумагами, на которые я смотрел как баран на новые ворота. Я принялся читать всё то, что пытался осилить перед собеседованиями, но тщетно: область эта была не для людей и потому оставалась непознаваемой для моего смертного разума.
Отдельно стоит описать моё рабочее место. Это был достаточно обширный кабинет, в котором трудилось без малого еще восемь человек, невероятно занятых какой-то им одним понятной работой. Я чувствовал себя пандой среди неведомых мне зверей: таким же неловким увальнем, который целый день ничего, кроме потребления пищи и сна не делает. Какого-то общего принципа размещения в этом кабинете работников не было. поэтому все непрестанно бегали туда-обратно, и в гости к нам за день приходило огромное количество народу, заставлявшее моё смущение расти в какой-то неописуемой прогрессии. Никто не знал, чем я занимаюсь, в том числе и я, и со временем ясности в этом вопросе добавилось лишь самую малость. Если сегодня кто-то спросит меня: "Чем ты занимаешься?", я уверенно отвечу: "Медленно деградирую и разочаровываюсь в людях". И это будет чистая правда.
Вся суть предприятия, но котором я работаю заложена в следующем: мне можно было абсолютно ничего не делать, всем было насрать. Можно было найти себе занятие и попытаться делать работу хорошо. Я выбрал второе, но, как оказалось, итог при любом раскладе остаётся одним и тем же.
По наследству мне достался огромный шкаф, заполненный какими-то бессмысленными для меня бумагами, на которые я смотрел как баран на новые ворота. Я принялся читать всё то, что пытался осилить перед собеседованиями, но тщетно: область эта была не для людей и потому оставалась непознаваемой для моего смертного разума.
Отдельно стоит описать моё рабочее место. Это был достаточно обширный кабинет, в котором трудилось без малого еще восемь человек, невероятно занятых какой-то им одним понятной работой. Я чувствовал себя пандой среди неведомых мне зверей: таким же неловким увальнем, который целый день ничего, кроме потребления пищи и сна не делает. Какого-то общего принципа размещения в этом кабинете работников не было. поэтому все непрестанно бегали туда-обратно, и в гости к нам за день приходило огромное количество народу, заставлявшее моё смущение расти в какой-то неописуемой прогрессии. Никто не знал, чем я занимаюсь, в том числе и я, и со временем ясности в этом вопросе добавилось лишь самую малость. Если сегодня кто-то спросит меня: "Чем ты занимаешься?", я уверенно отвечу: "Медленно деградирую и разочаровываюсь в людях". И это будет чистая правда.
Вся суть предприятия, но котором я работаю заложена в следующем: мне можно было абсолютно ничего не делать, всем было насрать. Можно было найти себе занятие и попытаться делать работу хорошо. Я выбрал второе, но, как оказалось, итог при любом раскладе остаётся одним и тем же.
Комментарии
Отправить комментарий